Белинский Виссарион Григорьевич

Виссарион Григорьевич Белинский был известным критиком. Родился он в городе Свеаборг, в 1811 году, 1 июня. Отец знаменитого критика был простым морским врачом. Детские годы Виссариона Григорьевича прошли в городе Чембар. Он пошел учиться в уездное училище в 1820 году, но с 1825 перешел в гимназию. Но обучение в гимназии он так и не закончил, захотел перейти в Московский университет. Чтобы достичь этой цели он очень много трудился и преодолел немало разных трудностей. Но, тем не менее, в конце 1829 года он стал одним из студентов Московского университета.

Не очень хорошие моменты детства остались в памяти Белинского. Его мама была провинциальной «простушкой», а отец, далеко не глупый человек со способностями, опустился в быту жизни в провинции. Родительские черты проявились в характере Белинского. Уже в молодом Виссарионе угадывался темперамент его провинциальной матери, и резкость и прямота отца. Плюсом ко всему этому, его дед был священником.

С самых малых лет Белинский проявлял любовь к литературе. Сам он рассказывал, как читал абсолютно все, что было под рукой: газеты, журналы, книги, сборники сочинений. Когда Белинский учился в уездном училище, он в тетради списывал стихи поэтов-классиков того времени. То же самое он проделывал, обучаясь в пензенской гимназии. Сначала Виссарион был фанатом творчества Державина и Жуковского, но потом его покорили произведения Александра Сергеевича Пушкина. Молодой Белинский сам пробовал себя в писательском деле, писал рассказы, стихи и очерки. Он считал себя серьезным соперником Жуковского.

К 1930 году он прекратил писать стихи, объяснив это тем, что не его это дело. Попробовал себя в другом виде искусства - начал написание драмы «Дмитрий Калинин» в прозаической форме. На это произведение самим Белинским были возложены большие надежды. Он не только мечтал об известности и знаменитости, но и желал озолотиться. В этот период Виссарион был казенно-коштным студентом, но очень ненавидел этот статус.

Осенью 30-го года, когда в Москве буйствовала такая свирепая болезнь, как холера, университет был на карантине, и все три месяца золотой осени студенты были закрыты в учебном заведении. За время этих невольных каникул Белинский дописал свою драму и зачитал ее с невероятным успехом в студенческом литературном объединении, и отдал в цензуру университета для напечатания. Его творение цензуровал Цветаев (профессор). Работу признали совершенно неприличной и бесчестящей университет. По этому произведению создали журнал, но дело потом уничтожили, а Белинскому сообщили о том, что каждый месяц будут давать особые, отдельные донесения. Друзья и знакомые Виссариона говорили, что цензоры угрожали ему каторгой и ссылкой в Сибирь. Это было такой неожиданностью для Белинского, что тот сразу в этот же день попал в больницу.

Сначала эта ситуация закончилась вполне-таки благополучно, но Белинский знал, что начальство забыло о нем лишь до поры, до времени. Как оказалось, он был прав. Через полтора года его отчислили, якобы по причине слабого здоровья и отсутствия способностей. Истинная причина такого поступка, конечно же, была совсем иная: «дурная направленность» Виссариона, которая прочитывалась в его драме «Дмитрий Калинин». Это произведение было направлено против крепостного права. Главный герой данного произведения высказывает свое отношение к крепостному праву в очень несдержанном монологе. Огромное множество таких монологов и высказываний против крепостного права сделали работу начинающего автора абсолютно нецензурной для того времени. По сюжету драмы Белинского, Дмитрий Калинин с ранних лет воспитывался у своего владельца-помещика Лесинского, и полюбил его дочь Софию. Невзирая на бессмысленные обряды, влюбленные отдались друг другу. В то время, когда Дмитрий собрался все рассказать своему отчиму, он получает известие о его смерти. Семья Лесинских приказала Калинину возвращаться обратно в село и быть лакеем на неожиданной свадьбе Софии, которая якобы собралась выйти замуж за князя. Дмитрий явился на торжество Лесинских, там произошел скандал и он лишил жизни брата Софии - жестокого тирана, рабовладельца. После этого он убил Софию, которая попросила его об этом. Но, прежде чем покончить с собой, он ненароком узнал, что является родным сыном Лесинского на стороне, а, следовательно, братом Софии. После этого Дмитрий Калинин проклял отца, весь мир, и убил сам себя.

Эта мальчишеская драма Виссариона Белинского совсем незрелая, но очень хорошо характеризует самого Белинского и его представление о мире. Сама суть этого произведения совсем не в социальном вопросе, а в религиозном, философском и нравственном. Мысль Белинского такова: «Если люди - жестокие тираны, убийцы и садисты, а Бог всё это допускает, не является ли он сам таким же?» Воскликнув весьма неприятные слова, Дмитрий Калинин проклинает Бога. Калинин решил, что Бог отдает нашу землю в откуп дьяволу.

Точка зрения друга Калинина - Сурского, сталкивается с этими изречениями. Сурской верит в благие мысли и деяния, абсолютную гармонию мира, жизни, добра и зла. Получается, что в его драматичном произведении изложены три позднее обосновавшихся взгляда на мир, на бытие и на человека. Белинский до конца 30-х годов яро отстаивал точку зрения, основанную на мировоззрении Сурского. Виссарион шел в оправдание Бога и говорил, что все, что есть в мире - разумно. К 40-ым годам Виссариона покинула эта неудержимая вера, и он все чаще публиковал в своих творениях мышления Калинина.

Во второй части 40-х годов Виссарион Белинский обрел свою новую религиозность, новую веру в нового Бога. Он пришел к вере в социальность, в новейший способ общественного строения. Он развивал в себе и своих произведениях все те черты и мысли, которые некогда воспроизвел в Дмитрии Калинине. Совершенно незаметно и нежданно для самого Белинского, образ, вера, мировоззрение и точка зрения Дмитрия Калинина стали зачатком его собственных.

К труду над литературой Белинский приступил уже после отчисления из университета. Удача пришла к нему - он попал в довольно известные в то время журналы «Молва» и «Телескоп». Белинский стал публиковать свои собственные переводы с французского, начиная с 1833 года, а потом стал работать с небольшими рецензиями.

В конце 1834-го года он несколько месяцев писал свою первую серьезную критическую статью «Литературные мечтания». Она была опубликована в журнале «Молва». Эта статья стала дебютной. С этого времени В.Г. Белинский становится постоянным критиком во всех журналах Надеждина. В этих журналах, в течение нескольких лет Белинский разместил довольно большое количество различных статей и рецензий. Такие статьи, как «Ничто о ничем», стали очень известными и популярными. Во всех его статьях очень хорошо «прощупывалось» неуклонное влияние самого Надеждина, а еще больше, в них чувствовался отблеск типа мировоззрения, которое царило в дружеском объединении Станкевича, активным участником которого и был Белинский. Это объединение (кружок) Станкевича в начале 30-х годов являлось просто молодежным кружком одинаково мыслящих товарищей. В него входило много ныне известных людей, например, Станкевич, Константин Аксаков, Клюшников, Ефремов, Белинский и многие другие. Все члены этого кружка совместно вырабатывали одно общее мировоззрение, какую-то свою философию, которая объединила всех участников данного общества.

Белинский считал, что главой всего в жизни является только искусство. Оно - «отображает саму суть идеи Вселенной», сама же упомянутая Вселенная - это «отображение единственной, правильной идеи, которая прорисовывается в многочисленных образах». Проявляется эта самая идея в извечной борьбе света с темнотой, добродетелей со злом, само отображение этой идеи и является самой главной и основной целью искусства. «Изображение, воспроизведение природы, её черт и деталей в звуке, линии, краске, слове - вот вечная и главная направленность искусства. Поэтическая страсть - это отблески створяющей силы природы. Эта самая сила равнодушна, всеохватывающа. Искусство должно быть именно таким. Оно не может иметь идеи и цели за своими пределами. Но, при этом искусство, в качестве отражения творящей силы природы в людях, должно быть насквозь пронизанным страстью, яркими чувствами и тонким сочувствием. Чем самобытнее народ - тем намного ценнее то, что он вложил во всеобщую сокровищницу достижений цивилизации. Поэтому изменения, которые внес Петр Великий, смогли лишь вбить клин между обществом и народом. Русская словесность, которая была тонка и изящна, являлась отображением этого самого общества, и она не была настоящей литературой, потому как настоящая литература всегда была и будет глубоко народной. «У нас нет литературы» - вот главная тема произведения «Литературные мечтания» Виссариона Белинского.

Со всеми подробностями рассматривая утонченную и слишком изящную русскую словесность, среди писателей того времени он находит лишь четырех (Крылов, Державин, Грибоедов, Пушкин), которые, по его собственному мнению, по-настоящему выражали народный дух в своем творчестве. Но эти мысли не воспрепятствовали ему сказать, что в России обязательно наступит период истинного, настоящего искусства, которое будет достойно великих людей. Придерживаясь этих основных нравственных критериев, Белинский проводил анализы и критиковал не только произведения современных писателей, но так же творения мастеров прошедших лет. Самую большую статью он посвятил Гоголю и его произведениям. Именно Белинский впервые вознес его на высоты, которых Гоголь был действительно достоин. Виссарион Белинский раскрыл саму суть, саму сердцевину всех работ Гоголя. Все свои размышления, на которые тогда опирался (свободное творчество, бесцельность искусства, слепая народность художника), он присоединил к произведениям Гоголя.

Помимо этого, он характеризовал еще много писателей-романистов. В то же время Виссарион опубликовал интересную статью о творчестве начинающего поэта Кольцова, обратив, тем самым, на него внимание народа.

В следующем году Белинский разместил свою довольно известную статью под названием «Ничто о ничем» в журнале «Телескоп». Это был своеобразный критикующий обзор всей основы литературной деятельности тех времен, эти размышления, которые он опубликовал в той статье, были основой его представления о творчестве современных писателей. При этом Белинский выдержал много стычек, из которых всегда с успехом выходил победителем. В этой области самой хорошей и известной является статья о творчестве писателя Шевырева, с которым впоследствии Белинский сталкивался очень много раз. Самой последней критикующей статьей Белинского в журнале «Телескоп» была работа о творчестве Дроздова. Это как раз то произведение, в котором прослеживается расхождение Белинского с шеллингианством.

Будучи членом кружка Станкевича, Белинский незаметно перешел к фихтеанству. Главным в этой области из членов кружка Станкевича, был не кто иной, как Бакунин. Именно он познакомил Белинского с фихтеанством. Учение философа Фихте было переделано Белинским и его товарищами, оно стало более близким к российскому народу. В это учение они внесли очень много поправок и дополнений. Некоторые термины получили совершенно новое значение. Весь народ был разделен на несколько слоев: первый - люди с самым низким этическим мышлением, второй - люди в состоянии «прекраснодушия» и третий - люди в состоянии «благодати», это был самый высший слой. Всё бытие, весь материальный мир, считались ненастоящими. Настоящей считалась только духовная жизнь, внутренние переживания. Белинский все это время старался как можно больше приблизить себя к этой иной вере, и Бакунин ему помогал в этом, оказывая сильное влияние.

Белинский сумел себя убедить в том, что мир призрачный и ненастоящий, а настоящая действительность есть лишь в небольшом кружке одинаково мыслящих людей, к которому Виссарион даже не смел себя приписывать. Доля этих размышлений была опубликована в статье к книге Дроздова.

Белинский, следом за Бакуниным, стал относиться негативно к людям, которые бессмысленно делали добро и бессмысленно творили зло. Под воздействием учения Фихте Белинский написал последние, самые яркие страницы данной статьи. Основой мыслей, пропагандирующихся в этой статье, стал образ мышления героя его драмы - Сурского. Стоит отметить, что Белинский придерживался твердых социально-политических мышлений. Он принял фихтеанство в твердом политическом значении. Но как раз в этом месте у него произошли резкие изменения в духовном плане. Никто не знает, как это произошло, потому что после работы по книге Дроздова Белинский на некоторое время прекратил работать для журнала.

В осенние месяцы 1836 года в журнале «Телескоп» опубликовали известное многим «Философическое письмо», автором которого был Чадаев. За публикацию данной статьи журнал разгромили, Надеждина отправили в ссылку. Белинского же, когда тот вернулся из деревни в Москву, подвергли обыску. Записей того времени у него не сохранилось. Эти моменты остаются самыми малоизвестными во всем том, что люди знают про этого человека.

Где-то в середине 1837 года Белинский постепенно отказывается от всех своих твердых политических взглядов и тем самым отдаляется от фихтеанства. Потихоньку внутри Белинского назревал категорический протест против чужой для него фихтеанской веры. Последней каплей стало знакомство с размышлениями Гегеля, к рассмотрению которых Белинского подтолкнул тот же Бакунин.

Осень 1837 года стала важным периодом в жизни великого критика, ведь тогда он принял действительность так же, как и Бога. Это было разделением с идеалистическим учением Фихте. До этого Белинский утверждал, что весь окружающий мир призрачен, а внутренний мир действителен. Теперь же он принял действительность всего, что окружает людей на протяжении их бытия.

В 1838 году Виссарион снова стал работать для журнала. Группа его товарищей, которых возглавлял Бакунин, начала труд над известным журналом «Московский наблюдатель». Белинскому довелось стать не только главным критиком этого журнала, но и редактором. Журнал выпускался до 1839 года, за этот период Белинский напечатал в нем множество статей, в которых четко читалась его принадлежность к гегельянству. Самая большая из тех статей - это, можно сказать, гигантская работа, посвященная Гамлету. Она имеет в себе полный разбор этой драмы, а так же описание того, как в ней играл известный Мочалов. Значимость этой статьи как раз в том, что там Белинский отлично излагает свою четкую позицию мировоззрения, которая устоялась в его душе на несколько лет. Это самое отношение к миру, его восприятие, не стоит принимать в узком смысле. Здесь самое главное - это принятие мира в целом, это продолжение проповеди, которая читается во всех его самых известных творениях, за время созданий которых он плавно переходил от шеллингианства к фихтеанству, а затем и к гегельянству.

С конца 1836 года у Белинского были сложные времена и одно за другим на него валились несчастья. У него было очень мало денег, именно поэтому его пылкая любовь к Александре Бакуниной оказалась неудачной. В эти моменты Виссарион почувствовал себя совершенно опустившимся и даже заболел. Он был вынужден совершить поездку на Кавказ за счет своих друзей. Он делал это для лечения.

В это же время Белинский создал книгу «Основание русской грамматики», пожелав улучшить свои финансовые дела. Издавал он эту книгу в долг. За счет данного произведения его денежные дела нисколько не улучшились, а даже ухудшились, т.к. было нечем отдавать долги за публикацию книги. Проблема была в том, что эту книгу почти никто не покупал... во время печати журнала «Московский Наблюдатель», Белинский уже испытывал острую нужду в деньгах, а после его закрытия остался совершенно ни с чем. Виссарион был вынужден переехать из Москвы в Петербург, для того, чтобы начать работу в журнале «Отечественные записки». Сотрудничество с издателем «Записок» продолжалось до 1846 года. Этот период стал расцветом Белинского, как критика, а также временем поднятия и самого выше упомянутого журнала.

В этом издании Белинский опубликовал несчитанное количество статей, которые сделали ему крупное имя в области литературы. Он прибыл в Петербург непримиримым сторонником гегельянства, но уже в Москве он спорил с некоторыми из своих товарищей, которым не нравилось то, что Виссарион пропагандировал гегельянство лишь с одной стороны. Из-за этого он разошелся с Бакуниным, а так же у него был конфликт с Герценом, который в то время только вернулся из ссылки. Герцен писал, что у них был крупный спор с Белинским. Между ними возникла перепалка насчет гегельянства и того, как его представляет себе Белинский. После этого Виссарион уехал в Петербург и опубликовал большие статьи, которые были адресованы против Герцена и против его мнения. Именно эти статьи и стали дебютными в «Отечественных записках». В этих статьях он повторяет свои прошлые взгляды (шеллиганство), которые перешли в гегельянство. Основа его мышлений была такова: все, что существует на Земле - разумно и действительно. Коротко говоря, он сделал сравнение исторической необходимости и разумной действительности. Сравнение, против которого был сам Гегель.

Литературный критик Виссарион Григорьевич Белинский в своей первой статье в отделе критики журнала «Отечественные записки» «Очерки Бородинского сражения» акцентирует внимание на анализе понятий «личность» и «общество», а также пытается объединить их в одно целое. Белинский считает, что мир устроен достаточно закономерно и целесообразно, поэтому гибель человеческой личности - это не что иное, как всего лишь составляющая мировой гармонии. Эти заявления вызвали массу критики в передовых общественных и литературных кругах. Возможно, в связи с этим Белинский вскоре отказался от целого ряда таких мыслей.

Позже он указывает, что его идеи верны в своих основаниях, но ошибочны по выводам, поскольку такой общественный порядок, как русское самодержавие, таит в себе элементы своего отрицания, то есть он является временным и переходящим. Неизменным осталось мнение о том, что общество не способно ограничить рост человеческой личности, оно может лишь поспособствовать ему. Эта идея впоследствии стала основополагающей в литературной деятельности Белинского 40-х годов. В это время, как социум, так и личность представляли для него одинаковую ценность.

В статье «Менцель, критик Гёте» продолжается скрытая полемика с Герценом. Белинский не устает отстаивать мысль о полном взаимодействии всего существующего, и свою уверенность в полной целесообразности мира и жизни. На основе всего этого он задается вопросом об искусстве, продолжая в его ключе развивать прежние точки зрения. Белинскому неприемлемы две точки зрения относительно искусства - это так называемая «нравственная точка зрения на искусство» и «искусство как метод служения обществу». Первая точка зрения, по мнению критика, неправдоподобна, т.к. красота, истина и добро являются разными характеристиками одной и той же сущности. В этом ключе Белинский окончательно убеждается в том, что художественное не может быть безнравственным, а нехудожественное не может быть нравственным. Поэтому, чтобы дать оценку любому проявлению искусства, следует в первую очередь поставить вопрос о художественности и вытекающей из нее нравственности. По его словам, невозможно разграничить вопрос нравственности и вопрос искусства.

Подобная точка зрения была лишь следствием теории Гегеля о понятии объективности художественного творчества. Согласно ей, художественное творчество должно быть объективным и не допускать элемента случайности. Внешнюю красоту целесообразней вложить в прекрасные формы, при этом красота - это форма, а добро и истина воплощаются в содержании красоты.

По мнению Белинского в истинно-художественном произведении не должно быть места общественным тенденциям. Эта точка зрения объясняет его отношение к комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума». Выход комедии в свет совпал с периодом, когда Белинский был полностью поглощен гегельянством. Поэтому вполне предсказуемым был его отрицательный отзыв относительно непримиримого отношения комедии к окружающей действительности. Анализируя комедию «Горе от ума», Белинский хотел подчеркнуть ее предсказуемость, отсутствие единой идеи, цельности, а значит, и нехудожественность этого литературного произведения. Критик убежден, что художественное произведение и является целью, и вне произведения цели быть не может. Он считает, что Грибоедов зря осмеял современное общество, ибо именно оно «всегда правее и выше частного человека».

Исключительно по этой причине Белинский не прекращал направлять массу критики и на комедию, и на Чацкого в отдельности. Чацкий, как он считает, борется только за свою личность, что делает его «полуумным», «мальчиком на палочке верхом». Можно предположить, что Белинский, говоря о фигуре Чацкого, на самом деле предполагал персону революционера и идеолога народничества М.А. Бакунина, с которым он на тот момент имел очень натянутые отношения. В одном из своих писем к нему от начала 1840 года Белинский писал, что такие, как Чацкий, будут для него всегда предметом насмешек и он будет их публично высмеивать, не чувствуя мук совести даже в том случае, если его приятель примет это на свой счет.

Вскоре критик отказался от своих рассуждений на счет этой комедии, но, тем не менее, его неверное восприятие «Горя от ума» на какое-то время стало общепризнанным, и даже было представлено в учебнике словесности. А уже через несколько месяцев сам Белинский характеризовал комедию, как «благороднейшее создание гениальнейшего человека» и «высочайшую истину поэтического вымысла». И хотя критик обвинил Грибоедова в том, что он лишил комедию целостности, писатель все-таки заслужил положительный отзыв.

Такая резкая перемена во взглядах Виссариона Григорьевича произошла в 1841 году. Перебравшись в Петербург в конце 1839 года, критик был отягощен последствиями глубочайшего душевного кризиса. Внутри него происходила неустанная борьба. С одной стороны он не мог отречься от своей гегельянской точки зрения и продолжал писать на ее основе восторженные статьи, а с другой стороны - ему стала видна уже не разумная действительность окружающего мира, а действительность «гнусная».

Некоторое время он находился в растерянности перед тем, какой открылась для него новая действительность. Ведь настоящая истина состояла в том, что разумность мира, в которую так самозабвенно верил Белинский и его друзья-единомышленники, является мифом, т.к. мир для человека является объективно-бессмысленным. Таким образом, критик сам не осознавая того, обратился к точке зрения Дмитрия Калинина (герой его юношеской драмы), от которой избавлялся много лет.

Издавая в 1839-1840 годах ряд статей, отстаивавших «разумную действительность», Белинский совершил для себя последнюю попытку защитить объективную обоснованность мира. Но ему не удалось избавиться от сомнений, которые напоминали о мучениях человеческой личности, несмотря на псевдоразумность всего мира. В его статьях и письмах, датируемых 1840 годом, происходит масса противоречий: в статьях он восхваляет действительность, а в письмах указывает на полную потерю своей веры в нее.

Середина 1840 года стала для Белинского критической. Известие о смерти поэта, публициста и, в конце концов, его друга и наставника Николая Станкевича, вовсе обескуражило критика. Ведь все эти годы он находился в составе кружка Станкевича, который направил все свои силы на изучение философской теории Гегеля. Система Гегеля в пределах кружка разбиралась до мельчайших подробностей и обсуждалась в бесконечных спорах. В годы жизни Станкевича Белинский и другие члены кружка жили исключительно философией и принимали все решения лишь по-философски. Это было время восторга от новизны и глубины идей Гегеля. А на страницах «Московского наблюдателя» с обычной страстью излагалось все то, во что верил сам Белинский и его единомышленники.

Однако такая уверенность в своих взглядах была лишь временным увлечением системой и вскоре стала под сомнение. С этого трагического момента и началось восстание против былой «утешительной философии», против любых абсолютных философских систем. Белинский не понимал как все на свете взаимосвязывается, и по какому принципу, ведь всех нас ждет один конец. Такое настроение абсолютного нигилизма всецело охватило критика. В своих статьях он не мог решиться высказать свое отчаяние, т.к. свое мучительное состояние он считал всего лишь переходом к еще неизвестному для него «высшему состоянию духа». Учитывая это, его статьи проповедовали то, во что Белинский уже не верил, но во что он надеялся верить в дальнейшем.

Тем не менее, критик все же отказался от своего прежнего мировоззрения. Спустя год после выхода статьи «О Бородинской годовщине» и «Очерков Бородинского сражения», Белинский, как он сам неоднократно говорил, не мог подумать о них, «не задыхаясь от негодования». Понимая теперь всю историческую необходимость тех или иных социальных явлений, в том числе самодержавия и крепостного права, критик осознал, что «идея отрицания» имеет одинаковое основание. Во многих своих письмах Менцелю и Боткину Белинский неоднократно признает ошибочность своего эстетического принципа, согласно которому не существует прекрасных форм без прекрасного содержания, и наоборот. Таким образом, уже к 1842 году критик вовсе отказался от своих прежних гегельянских увлечений, вкладывая в них абсолютно иное содержание.

1842 год для Белинского ознаменовался окончательным приходом к «социальности». Опираясь именно на эту точку зрения, он оценивал все литературные и общественные события, вплоть до конца своей критической деятельности. Ряд превосходных статей Белинский поместил в «Отечественных записках» еще во времена своего гегельянства 40-х годов. Особенно заметны статьи о книге «Очерки русской литературы» Полевого, о «Сказках Гофмана», о «Стихотворениях Лермонтова» и о его «Герое нашего времени». А сочинения Марлинского (А. Бестужева) он считал настоящим великолепием, самого же Марлинского в своих «Литературных мечтаниях» Белинский охарактеризовал как, чуть ли, не первого русского писателя. Критик признал его талант достаточно примечательным, однако указал на некоторые недостатки, которые Марлинский неизбежно должен был исправить. Теперь в объемной и блестящей статье о Марлинском, вышедшей в 1840 году, Белинский развил мысли о его несовершенстве и охарактеризовал его как «псевдо-романтика». Кстати, эта точка зрения и в наши дни остается справедливой и сохраняет свое значение. В итоге выход статьи сыграл роковую роль в судьбе Марлинского, т.к. она свергла его с пьедестала. Впоследствии сам Белинский неоднократно гордо напоминал, что его статья в одночасье определила надлежащее Марлинскому место в глазах русских читателей.

Еще одна замечательная статья Белинского о «Двух сказках Гофмана» (1840). В ней критик высказал все свои взгляды касательно педагогики, т.к. с самого начала своей деятельности в роли критика, Белинский в своих рецензиях рассматривал вопросы о воспитании. Главным объектом статьи стал вопрос о развитии реалистичности и романтичности в душе ребенка. Второй вопрос о принципах воспитания разрабатывался параллельно. Первый вопрос решался Белинским различными путями, а решение второго на протяжении всей его критической деятельности оставалось неизменным. Это и сделало его родоначальником русской школы педагогики. По словам Белинского, «орудием и посредником воспитания должна быть любовь, а целью - человечность». Эта и другие педагогические идеи в дальнейшем легли в основу всех теоретических и практических взглядов Пирогова, Ушинского и целого ряда последующих представителей русской педагогики.

Однако само отношение Белинского к Гофману было достаточно противоречивым. На протяжении разных периодов творчества он замечал у немецкого писателя черты, схожие с его собственным мировоззрением. Но очевидным было то, что с Гофманом его связывала внутренняя революционность и демократизм. Во многих своих последующих статьях критик ссылался на гофмановскую манеру письма, созвучную его мироощущению. Но, не смотря на это, в некоторых случаях Белинский высказывал абсолютно противоположную точку зрения, критикуя Гофмана за чрезмерное увлечение романтическими «фантазмами».

Говоря о значении детской литературы в целом, Белинский указывал детским писателям на их немалую ответственность перед обществом. Он нещадно высмеивал книги, прививающие детям мещанские взгляды на жизнь, которые имея вид нравственности, подразумевают под собой безнравственность. Белинский стремился к тому, чтобы детские книги учили детей любить добро и воспитывали их не нравоучениями, а своим идейным содержанием. Писатель для детей, по мнению критика, должен обладать передовыми моральными убеждениями, знать их возрастные особенности и владеть образностью речи.

В тех же 40-х годах Белинским было написано две статьи, посвящённые Лермонтову. К тому времени Белинский уже относился к творчеству поэта с большим интересом. Огромная статья была написана им о Герое Нашего Времени. В ней он пытался доказать единство индивидуальности общества и художественность произведения. Точно такую же большую статью Белинский написал и о поэзии Лермонтова. Именно в этих статьях, если присмотреться, можно увидеть зачатки душевного кризиса, о котором мы уже писали немного ранее. Этот кризис начинает проявляться именно в его письмах.

На этот момент Белинский полностью отказывается от былого презрения к судорожному сжатию личности. От объективного отношения он переходит к субъективному мнению. На этом этапе Белинский начинает понимать значение поэта и смысловой характер его поэзии и романов. В романе Герой нашего времени Белинский почувствовал раздвоённость чувств и самосознания, распадения духа. Теперь об этом он мог говорить не из-за понимания, а из собственного опыта. Должно быть, именно поэтому его статьи о поэте стали по-настоящему удивительными. В них отражаются характеристики Лермонтова и его произведения, и одновременно само душевное состояние Белинского.

В 1941 году Белинский принялся размещать в Отечественных записках каждый год обзор русских классиков литературного жанра. Размещать свои статьи он продолжал вплоть до 1946 года. Если не учитывать его статей о Пушкине, то их вполне можно назвать самыми восхитительными из всех тех, что он, когда-то писал. Возможно, что обозрения, которые Белинский писал каждый год стали предлогом, чтобы как можно подробнее поговорить о русской литературе в целом, о её историческом характере, проводить огромные и интересные экскурсии, и критиковать. Интересно, что в своей статье под названием Русская литература 40-х годов Белинским было дано определение слова литература. Исходя из него, он повторил свою прошлую точку зрения, которая была описана в Литературных замечаниях. Он говорил о том, что никто не имеет литературу, как историю преемственности народного самосознания. Как выяснилось, это было единственное и последнее ошибочное выражение Белинского. Прошло меньше пары лет, как он высказал, что признаёт историческую закономерность литературного жанра в России, как проявление русского народного сознания.

В следующем году в своём обзоре в Русской Литературе 41 года Белинский вновь возвратился к прошлому, а именно к теме о Литературных мечтаниях. В этот раз он снова дал обозрение всей литературе этого периода. В тот же момент он принялся писать книгу, обобщающую историческую критику русской классики. Над этой книгой он работал в свободное время течении периода 1940-х годов. Статья под названием Русская литература 41 года является всего лишь отрывком одного из разделов огромной книги об истории развития русской литературной классики. Очень интересно сравнить эту статью со статьей, которую он писал в 1934 году, называвшуюся Литературные мечтания. В литературных мечтаниях Белинским было названо четыре гениальных поэта. К ним относились Державин, Крылов, Пушкин и Грибоедов. К 41 году его список заметно вырос. В него вошли Жуковский, Батюшков, Лермонтов и Гоголь. К этому времени Белинский признался, что какова бы не была поэзия русских писателей, она оказывает огромное явление для веков.

Но всё-таки в этой, же статье он продолжал отрицать проявления литературы как народного сознания. Примерно через год он стал смотреть на русскую литературу, как на историю. Именно это стало фактом того, что Белинский в 1942 году стал проповедником социальной истории. Начиная с 1942 года, в статьях Белинского намного чаще стало звучать мнение о его светлой вере в то, что человеческая социальность есть необходимость истории этого социального устоя. Вместе с этим выводом вырастает его самоуверенность в том, что история и историческое продолжение литературы русских поэтов имеет огромное значение в народном сознании.

Особенно чётко эти идеи описаны в статьях, которые предназначались автором для его выше упомянутой книги под названием Критическая история российской литературы и поэтов. Таких стаей существует на данный момент четыре. В них вошли статьи под названием Разделение поэзии на роды и виды, Общее значение литературного слова, Идея искусства и статьи, посвящённые народной литературе. Эти статьи были написаны в период с 1841 по 1843 года. Основная часть была размещена в Отечественных записках. Остальное сохранилось в рукописях Белинского. Эта часть вошла в собрание сочинений автора. Собрание было напечатано в 1960-х годах.

Статья под названием Разделение поэзии русских поэтов на роды и виды вошла в эстетику, как часть одной из глав о теории литературы и поэзии. Часть о теории этой главы стала дословным описанием положений эстетики Гегеля об основных принципах разделения литературной поэзии в России. При составлении этого труда Белинским были использованы конспекты, которые составил Катков. В то время Катков входил в кружок друзей молодости Бакунина, Белинского и Боткина. Статья, носившая название Идея искусства, была напечатана ещё при жизни Белинского. Она стала вводной частью статьи, носившей философский характер для задуманной книги. Отчасти она стала определением философии Гегеля, но также с частью воззрений самого Белинского.

Всё искусство Белинский относил к мышлению образами и созерцал в этом истинную целенаправленность. Это определение было взято у немецкого гегельянца по имени Ретшер. Далее это определение стало ключевым в русской поэзии. Этому не помешало то, что оно было не совсем удачным.

Также со статьёй Идеи искусства связаны две статьи о поэзии народа. Эти статьи были написаны в 1842 году. Таким же образом они были построены на гегельянском фундаменте, а точнее на воззрении о диалектах развивающихся идей. Исходя из них, Белинским были построены схемы о классицизме в 18 веке и о романтизме в 19 веке. Синтез этих понятий он видел в реальной литературе российских классиков. По сей день в этих статьях прорабатывается идея об общей народности. Эту идею Белинский прорабатывал каждый год с первых дней деятельности. В своих первых статьях Белинский постоянно писал о мысли искусства без целевого направления и о бессознательности народности. Теперь он снова повторил те же самые мысли, но теперь с небольшой оговоркой. Он по-прежнему считает, что настоящий художник национален и народен без определённых усилий со стороны самого себя, что в искусстве существует единственная цель - это само искусство. Но теперь он прибавил, что разделение искусства художественного жанра и тенденция балаетристики - это мысль, которая только начинает зачинаться и выражается самим Белинским в первых статьях его деятельности, как литературного классика.

Как утверждает Белинский, искусство не имеет целей за пределами себя и не преследует ни моральных, ни утилитарных целей. Но всё-таки кроме поэзии существует и баллетристика. Она может ставить цели за пределами себя. Эти цели будут иметь огромную пользу и очень важное решение. С такими идеями Белинский закрепился вплоть до окончания своей деятельности.

В 1843 году им была написана последняя статья из серии Общее значение слова литература. По сути, она является всего лишь переработкой прошлой статьи под названием Русская литература 40-х годов. Эта статья показала Белинского, как человека стоящего на исторической и народной точке зрения. В этих строчках снова можно увидеть его мысли по вопросу о существовании русской поэзии и его решение, на этот раз окончательное. В литературных мечтаниях Белинскому был поставлен вопрос о том, существует ли русская литература? На что он ответил, что у нас нет литературы. Через несколько лет Белинский ответил на этот вопрос уже совсем по-другому. Ответ был напечатан в русской Литературе 40-х годов. Он сказал, что русская литература берёт начало, но ещё не существует. Начинается она в образе мировой с такого поэта, как Пушкин. Поэтому литературы как бы нет, но она есть.

Через четыре года в своей статье Общее значение слова литература Белинский дал окончательный ответ на этот вопрос, поставленный ребром. Как утверждает Белинский, живёт факт о том, что русская литература - это факт, и сомнению он не подлежит. Это несмотря на то, что по новому мнению автора всемирного значения и признания русская литература иметь не может и не имеет.

Но всё-таки опять Белинский высказал мнение о том, что русская литература пока не имеет значения во всемирной истории и пока такого значения она не сможет иметь в будущем. Но потому как литературу определяет главным образом органическая последовательность в её продолжении и развитии, и по тому как эта последовательность в русской литературе имеется должным образом, то она предвидится вполне реальной, и само историческое сознание народа русской литературы и есть его сознание, которое выражено в некоторых произведениях и стихотворениях ума и фантазии авторов. Этот ответ стал окончательным от Белинского на вопрос, который он сам себе поставил десяток лет тому назад. Эта статья осталась не допечатанной. Но сам автор повторил свой ответ в новой статье под названием Русская литература 43 года.

Вместе со своими статьями Белинский к тому времени уже решительно вошёл в социализм. Он стал его проповедником до дня своей смерти. Он утверждал, что от сегодняшней социальности можно быстро перейти к социализму. Очень интересен факт того, что Белинский перешёл к социализму через вопрос о женственности, о роли женщин в обществе, о значении современного брако-заключения, о правах женщин и их обязанностей.

В начале 1841 года Белинский только мог слышать о социальности и социализме. В одном из своих писем написанных в середине 41 года, он утверждал, что смотрит на женщин глазами симонимистов. В своём письме для Боткина, написанном 27 июня, можно увидеть удивительную тираду, которая выясняет отношения Белинского к вопросу о женщинах. Через пару месяцев Белинский стал напрямую знаком с понятием социализма. О социальности ему донесли Сен-Симон и Лееру. Параллельно со знакомством он изменил своё отношение к Жорж Занд. До этого он относился очень плохо.

В своей статье Русская литература 41 года Белинский первый раз в своей жизни напечатал высказывание о своём новом взгляде на женский пол и вообще на женственность. Также он упомянул о значении произведений Жоржи Занд. К тому времени он уже перечитал её роман Мельхиор. Своему другу Панаеву Белинский написал, что все мы счастливцы, глаза наши увидели спасение самих нас, и теперь мы отпущены с миром, мы давно дожидались указаний и теперь мы их поняли. Таким образом, Белинский перешёл к социализму, как ни странно, подойдя к вопросу о женщинах, об их значении правах и дальнейшей участи. Это очень важный момент, поскольку к социализму Белинский перешёл не внешним путём, не националистическим, а именно от своей души, от внутреннего сознания.

Станкевич создал кружок, в котором обитала изначально романтика и любовь; но ближе к концу тридцатых годов произошло небольшое изменение, послужившее в роли завершения вопроса, который помог вплотную приблизиться к социологической проблеме. Когда он более глобально остановился на данных вопросах, Белинский смог понять, что в них кроется смысл тех проблем, которые его мучили раньше, еще в 1840 году (вопросы, связанные с личностью и обществом, но, увы, они были для него нерешенными). К примеру, ближе к 1842 году Белинский оказался в роли проповедника эдакого социализма. «Ну, вот я достиг новой крайности - идейного социализма. Именно она служит для меня вопросом вопроса, бытия, философии, омегой и альфою знания, веры...она везде и все для нее. Это вопрос, решающий вопрос. Для меня она смогла поглотить философию, историю, религию». Именно таким образом произошло завершение душевого кризиса Белинского, который мучил его целых два года. Зачастую, он носит название «кризис гегельянства», но вопрос должен стоять достаточно широко, речь идет не только о гегельянстве, а в более глобальном смысле, суть заключается в понимании всецело мира.

Восприняв данный факт болезненно, Белинский изначально начал отрицать, был нигилистом, мучился «рефлексией», все это он преодолел, но с немалым трудом благодаря тому, что сумел признать в качестве вершины мира личности человека. От данного понимания он начал понемногу переходить к социальности, социализму и все это превратилось в наивысшую его веру, синтез в прошлом утверждения мира, так как совсем недавно он отрицал все это. Данное утверждение и вера критика была непоколебимой до самого конца 1846 года. Данная эпоха социализма и социальности выступала в роли эпохи наивысшего восприятия в силах Белинского.

В тот момент, когда он мученически старался выработать изысканный подход к новой вере, мировоззрения и прочему, в общественности и в русской литературе вырабатывалось мировоззрение двоих партий: славянофильства и западничества. Белинский являлся главой второго течения, даже учитывая то, что больше отдавал впоследствии предпочтение, несомненно, мировоззрению славянофильства. Вся суть отражалась в том, что Белинский не имел дела в частности с Хомяковым, Аксаковым, Киреевским - главными представителями славянофильской партии. У них не было ни журнала, ни возможностей высказывать то, о чем думают. В качестве исключения необходимо привести 1845 год, в частности несколько месяцев подряд, это то время, когда «Москвитянин» - журнал, попадает в руки единомышленников и самого Ивана Киреевского. Белинский после и до этого занимался полемизированием, не только с теми, кто представлял славянофильство, но и с Погодиным и Шевыревым, которые в основном выражали лишь национализм в грубейшем его проявлении, и который не походил на славянофильство. Одновременно с этим в данном случае имелись и достаточно грубейшие черты. В связи с тем, что Шевырев и Погодин по стечению обстоятельств, и то случайных, считались славянофилами, но в тоже время непосредственные славянофилы постоянно отгораживались от тех, кто является предшественниками национализма современности.

Впервые Шевырев, в лице самого Белинского, бросил своим противникам перчатку раздора. Он работал в это время профессором Московского университета, преподавал историю русской литературы и выступал в роли одного из главных критиков «Москвитянина». В одной из книг под названием «Москвитянин» за 1842 год была напечатана достаточно несуразная статья автора Шевырева: «Современное направление литературы в России и непосредственный взгляд на нее». Данная статья включала в себя множество аргументов, компрометирующих Белинского вроде « безымянный рыцарь». Шевырев не гнушался ничем и постоянно нападал на Белинского, как только мог, к примеру, за то, что тот преклонялся перед Западом (как утверждал сам Шевырев, тот уже давно «превратился в гниль» и от него русский человек и непосредственно литература не могут ничего позаимствовать). На все вышеуказанное последовал немедленный ответ Белинского в статье под названием 'Педант'. Она в целом прекрасна, так как именно в ней происходит выделение и разрыв партий враждебного характера. К Погодину и Шевыреву присоединились непосредственно Киреевские, Аксаковы, Хомяков. Они объединились под названием «славянофилы»; немного позже они поняли, что необходимо внести различия между прогрессивными во многом славянофилами от национализма реакционного характера Погодина и Шевырева. Даная разница в первый раз была отмечена в самом начале пятидесятых годов Чернышевским; в сороковых годах, когда руководил Белинский, данные направления были смешаны благодаря вине непосредственно и самих славянофилов. Именно от этой точки происходит начало борьбы западничества со славянофильством. В связи с этим небольшая статья Белинского под названием «Педант» обладает таким огромнейшим значением в истории литературы.

Спустя полгода Белинский выступил против друга, который недавно был ему очень близок. Константин Аксаков являлся одним из главных славянофилов. С каждым днем данная борьба становилась все боле ожесточеннее, а вся суть данного раздора, в основном, состояла в двух неприятиях мировоззрения: понимании реалистического плана западников и в мистификации славянофильства. Белинский с Константином Аксаковым начал вести нешуточную полемику, связанную с произведением Гоголя 'Мертвые души', появившемся в 1842 году. Благодаря более новому восприятию окружающей действительности, глубокому проникновению в смысл произведения Белинский сумел вполне правильно осознать насколько значимо данное произведение. Он понимает, в чем же «состоит пафос в поэме, а именно противоречие форм русской жизни с глубочайшим началом, которое до настоящего времени было еще тайной»...

В Гоголе Белинский смог рассмотреть «поэта социального плана», который занимался объективным изучением фактов и одновременно с этим он обладал всеобъемлющей субъективностью гуманного характера, которая не дает ему оставаться чужим...рисуемого им мира, и повелевает через его живую душу проводить все возникающие явления во внешнем мире». Одновременно с этим Белинский достаточно проницательно смог ощутить в некоторых имеющих место лирических местах 'Мертвых душ' опасность, впоследствии погубившую Гоголя-художника. «Субстанциальное начало» русской жизни, как считал критик, имело бы место лишь в том случае, когда субстанция народного характера имела в большей степени положительные и, несомненно, отрицательные стороны, но никак не гадательные, когда она является будущим и прошедшим, но никак не настоящим. «Величайшей ошибкой художника является написанная поэма, которая станет возможной, в ближайшем будущем... Мы немного боимся, чтобы в первой части данной поэмы, в которой имеется много комических моментов, не создалась трагедия, а, в свою очередь, трагические элементы не стали бы смешными, но хотя бы в патетических местах». Теперь нам достоверно известно, что данное предсказание сбылось и затронуло именно те части произведения, которые для Гоголя были самыми интересными и лучшими в его понимании.

Именно на данной почве, связанной с пониманием Николая Васильевича зародилась полемика между Константином Аксаковым и Белинским, который восторженно ставил произведение Гоголя на одной ступени с «Илиадой» и «Одиссеей». Самого Гоголя он возвеличил до пьедестала Гомера и Шекспира относительно «акта творчества». В полемике Белинский легко победил и, что немаловажно, смог высмеять своего, в прошлом, очень хорошего друга, в настоящее время ставшего противником. Полемика с данного случая намного усилилась со славянофилами. Данному событию Белинский посвятил множество заметок в журнале и литературных источниках 1842 - 1843 г.г., а что говорить о том, что буквально каждая статья наполнена множеством выпадов против врагов идеи. Самыми выдающимися и выделяющимися статьями в данной борьбе выступает «Русская литература в 44 году», «Литература России в 1845 г» и немалая статья, рассказывающая о романе графа по имени Соллогуб, название которой звучит как «Тарантас».

Обозревая русскую литературу за 1844 год Белинский начал проводить достаточно едкое анализирование художественного и литературного значения творчества Хомякова и Языкова, именно они в данном году показали миру книги со своими стихотворениями. На следующий год в обозрении Белинский не прекращал заниматься обозрением непосредственно литературы и в своей статье под названием «Литература России в 1845-м году», он не прекращал воевать против славянофильства, или, если говорить намного откровеннее, он считал, что славянофилы выступают в роли романтиков, которые трудились на рубеже тридцатых годов. В связи с тем, что Белинский начал понимать «действительность» в качестве реализма, ведь это нечто сентиментальное, мечтательное, полудетское. Данные качества он начал приписывать непосредственно славянофильству. «Чтобы не произошло с романтиком, он остается прежним и ничто в нем не меняется. Романтики этого не понимают и начинают одевать костюмы и маски, большинство упоминает о том, и вполне серьезно, что надели терлик или же охабень; те, кто поразумнее - одевают и носят дома татарскую ермолку, татарский халат и желтые сафьянные сапожки - ведь это костюм исторического плана. Они получили названия партий и теперь начинают задумываться над тем, что лишь в них живет удивительная природа, и все те, кто считает иначе, заблудившиеся в глуши и полутьме». Данному романтизму славянофилов Белинский начинает противопоставлять реальную новую школу, получившую название в скором времени «натуральной». В данной школе романтизм заимел впечатляющее свойство, его именно Белинский и противопоставил прошлому романтизму славянофилов.

В последние годы своей жизни Белинский занимался критическим анализом реалистической школы и произведений с ней связанных, оценивал их и пытался объяснить значение. Не учитывая некоторые мелкие ошибки, необходимо дополнительно отметить, что в общей сложности Белинский был достаточно прав, так как считал, что в роли характерных признаков славянофильства выступает непосредственно романтизм, но лишь в понимании не мечтательности и сентиментальности, а в намного глубоком смысле, то есть он вкладывал в это понятие свое понимание. Белинским определялось романтическое направление как мистицизм, внутреннее состояние человеческой души. Данный критерий отображал внутреннюю сущность и причину западников и славянофилов: что послужило причиной распада интеллигенции России на группы враждебного характера. Они располагались в понимании реалистического характера западников и имели мистический смысл мировочувствования славянофилов. Белинский все это прекрасно понимал, и вся суть полемики со славянофилами и в настоящее время верна.

Однажды Белинский сделал достаточно агрессивный выпад в сторону славянофилов, а именно речь идет об исключительной в своем роде статье о Соллогубе, название которой 'Тарантас'. До того, как появилась данная статья, Языков напечатал немного озлобленные стихотворения, в них также были вмещены угрозы и доносы на Чаадаева, Белинского, и всех кто представляет западников. Белинский был ужасно возмущен данным фактом и каждый день ожидал повода для того, чтобы скомпрометировать своих врагов, данный случай в скором времени представился. В 1845 году увидело свет произведение графа Соллогуба под названием 'Тарантас. В отношении него Белинским была написана ядовитая статья, которая направлялась в сторону многих представителей славянофильства в частности в отношении Ивана Васильевича Киреевского. В статье присутствовали нападки не только в отношении самого графа Соллогуба, но и других деталей литературы.

В это время Белинский боролся не только в отношении славянофильства. В это время он написал множество статей критического характера на совершенно различные темы. К примеру, в 1842 г. критик не забыл упомянуть молодого поэта по имени Аполлон Майков, о Баратынском. В первой статье отлично показана трагическая сторона, именно о ней Белинский неоднократно упоминал в своих письмах. В дополнение можно сказать, что данная статья выступает основной характеристикой творчества в целом самого Майкова. Вторая статья, рассуждающая и дающая полную характеристику стихотворениям Баратынского, не менее важная, она выступает в роли не менее значимого фундамента философского значения. Сам Баратынский Белинским был недостаточно оценен, возможно это случилось потому что сам критик в 1842 году не мог избавиться от поисков ответов на волнующие его вопросы, составляющие общую суть поэзии Баратынского, на них данный поэт не нашел ответов, которые бы смогли в конечном итоге удовлетворить Белинского.

Этот год также ознаменовался написанием статья под названием 'Речь о критике' самого Никитенко; статья задумана достаточно широко и способна представить отношения во «многих отношениях». Изначально в данной статье существует наиболее искомое провозглашение критиком перемен личностных убеждений на протяжении достаточно длительного времени за период с 1839 - 1841 году. Что важно, мы можем найти в данной статье множество выраженных ярким образом мнений самого критика Белинского о литературе, искусстве, которые могут обозначить новейшую эпоху социального характера, связанную с его личностными мировоззрениями.

После того, как осуществился переход к реализму, Белинский начал отказываться от своих предпочтений, связанных с искусством. Теперь он начал высказывать взгляд на то, что между искусством в любом случае должна быть тесная взаимосвязь с общественностью, ведь она выступает в роли настоящей и вполне нерушимой действительности и реальности, которая видится нам повсеместно.

В данной статье происходит окончательный разрыв Белинского с идеологией прошлого, связанной с красотой, он хочет, в конце концов, порвать с прежними своими идейными предпочтениями, связанными с красотой, ведь она выступает в роли одной единственной и нерушимой цели искусства. Как говорит сам критик Белинский, существует один важный момент, связанный с пониманием искусства, но необходимо его пройти для того, чтобы шагать спокойно дальше. Существует красота, выступающая непосредственно в роли, так называемой, формы, но нужно чтобы было еще нечто, связанное с мыслью, содержанием и идеей, они должны быть выращены на почве общественности. Это статья послужила точкой отсчета и началом возвращения критика Белинского к строжайшей критико-исторической точке зрения, которая зародилась на новой почве социальности.

С учетом данной точки зрения Белинский начинает написание небольших статей о Державине, выступающим в роли введения задуманным ранее и большим статьям, связанным с поэзией Пушкина. В Державине Белинский просматривал самого предшественника Батюшкова и Жуковского, выступающими предшественниками великого Пушкина. Используя статью о Державине Белинский начал исчерпывать буквально все, что связывалось с данным поэтом.

Позднее Белинский пишет много положительных статей о Пушкине, которые затягиваются на долгие годы. Также сюда можно отнести и множество статей, которые имеют небольшой размер, но обладают исключительным содержанием. К таким можно, к примеру, отнести и статьи о произведении под названием «Параша», которые написал, несомненно, сам Тургенев. Именно здесь Белинский дает более полное описание и характеристику таланта автора. Такую же структуру имеют и статьи, о книжке Никитенко «Опыт в истории литературы». Но все это послужило неполной работой, в творчестве критика. Много внимания Белинский уделяет своим статьям, связанным с Пушкиным, которые он печатал в «Отечественных Записках» (1843 - 1846 г.г.). Они смогли достичь такого уровня, что в полной мере походили на достаточно объемную по своему содержанию книгу. Даже сам Белинский знал, что данные статьи самые лучшие во всей его критической работе на протяжении жизни.

Чтобы намного перспективнее и ближе достигнуть понимания Пушкина, Белинский вынужден был останавливаться непосредственно на литературе России XVIII века и начал перебрасывать мосты от Державина к Пушкину. Изначально он давал характеристику писателям XVII века, следом брал во внимание Батюшкова, Карамзина и Жуковского, которые выступали предшественниками самого гениального Александра Сергеевича Пушкина во многих отношениях.

Более настойчиво он начал затрагивать непосредственно Жуковского, занимался настойчивым подчеркиванием сентиментальных черт в его романтизме, то есть, беря во внимание мысль (именно ее недавно признали). Следом Белинский начал рассуждать о понятии романтизма, которое выступало не в роли течения литературного характера, он в первый раз начал давать данному понятию более глубокое понятие, смог определить романтизм не только в роли литературного течения. Он выдвинул, наоборот, новую систему мировоззрения и психологическую теорию, об этом речь шла немного выше. За Жуковским также происходит анализирование и общего творчества самого Белинского и Батюшкова, в последнем он отмечает предшественника Пушкина. «Жуковский много сделал для литературы России, Батюшков создал ее форму».

Лишь начиная с четвертой статьи, Белинский начал подходить ближе к Пушкину и определил общее состояние в его творчестве. До настоящего времени данный анализ остался прежним и единственным в своем роде, который позволяет сгруппировать произведение этого уникального поэта, учитывая маленькие оплошности.

№ 18

История творчества Белов В.И

Известный русский писатель, а также лауреат Государственной премии СССР, полученной в 1981 году, и к тому же народный депутат 1989-1991 года, Белов Василий Иванович, родился 23 октября 1933 года. Его воспитывала семья обычных крестьян, которая жила на то время в селе Тимониха, расположенного в Вологодской области.

После окончания местной сельской школы, юный Василий сразу пошел зарабатывать деньги, и за время работы сменил много вакансий. Он был на должностях сельскохозяйственного рабочего, строителя, плотника, столяра.
Затем Белова с 1952 по 1955 год забирают на служение в армию. Отслужив, будущий писатель стал пробовать свои силы в литературе. Он стал писать стихи, рассказы, очерки собственного сочинения, и публиковал их в местной газете.

Следующим этапом его жизни стало поступление в литературный институт имени Горького в Москве. С 1964 года Василий переезжает на постоянное место жительство в Вологду, в этом же году заканчивает учебу, при этом не забывает навещать свою старенькую деревушку - Тимониху. Именно она является его музой при создании своих творческих, литературных произведений, начиная с повести «Деревня Бердянка», и заканчивая книгой со стихами «Деревенька моя лесная», написанных в 1961 году. После них на свет выходит «Знойное лето» (рассказы 1963 года), а далее в 1964 - «Речные излуки». Но самую большую известность и популярность писателю приносит в 1964 - «Привычное дело». После этого издания он становится лидером и родоначальником «Деревенской прозы». Написав в 1968 книгу под названием «Плотницкие рассказы», Василий только еще больше утвердился в своем назначении на эти должности.

Не уклоняясь от традиционных произведений русских публицистов и прозаиков, которые в своих изданиях затрагивали темы о крестьянах и их изнуряющих трудах, писатель тоже следует этому виду творчества. Василий пишет про простых крестьян, которым приходится несладко в жизни, а особенно с теми властями, которые стоят выше над ними.

Выдуманные герои Василия Ивановича всегда были домашними, семейными людьми, вот только жизнь их самих, а также их поколений, значительно ущемлена, во всех смыслах этого слова.

В собрании историй в «Бухтиных вологодских завиральных», написанных в 1969 году, герой Белова, старый деревенский печник Кузьма Иванович Барахвостов, будет рассказывать все эти написанные истории от первого лица, то есть от своего имени. Не совсем поддающееся нашему слуховому восприятию название книги - это своеобразный лексикон северного говора, родной деревни писателя. В это произведение автором вложено многое - острота слов, поговорки и присловья вологодских крестьян, свидетельствующих о наличии креативного ума тех деревенских людей.
Отметился этот разговорный стиль и в книге »Лад» - «Очерки о народной эстетике», созданных в 1978 -1981 годах. По такому названию можно несложно определить, что в книгу будут включены все народные мудрости и высказывания, а именно различные приметы на целый год, а также описание обычаев, поверий.

В своем следующем романе - хронике, созданной в 1972-1976 годах, Василий Иванович опять же будет основывать жизнь тогдашних крестьян, и старую северную деревушку, до которой еще не успела добраться городская, промышленная цивилизация.

В начале своего творчества, при издательстве «Привычное дело», Белов до сих пор черпает свое вдохновение из той малой деревушки, в книге это будет очень сильно проявляться. В будущем это издание станет вершиной его творчества. В этой повести герой писателя, Дрынов Иван Африканович, выступает в роли лидера тогдашних простых крестьян, как в книге Солженицына «Матренин двор», он принимает на себя роль Матрены или подобно старухе Анне из «Последнего срока» Распутина. Вот только Василий пишет не о жизни праведного крестьянина. В повестях он описывает жизнь многодетных бедных людей того времени Дрыновых, об их ежедневных многочисленных трудах, делах и заботах, которые направлены на сельскохозяйственную деятельность. Белов показывает зрителям Ивана Африкановича - простого, трудолюбивого человека, жизнь которого растворяется в «ладе» событий, а все что с ним и вокруг него происходит - «Привычное дело». Только один раз в этой книге герой Иван Дрынов уезжает в город, в итоге эта измена своим традициям заканчивается трагической смертью Екатерины - его жены. Вроде бы спокойный и тихий сюжет издания в конце перерастает в трагически завершающийся финал. Пережив свое горе, потери и утраты близкого, родного человека, сознание вдовца обостряется. Он начинает много думать, размышлять о жизни, после переосмысливает все о том, в чём суть существования людей, где должно быть расположено их место на земле. Итог всех размышлений героя приводит его обратно к своей начальной, обыденной жизни. На последних листах повести «Привычного дела», будет идти завораживающая речь именно об этом переосмысливании жизни Ивана Африкановича.

Далее в 1968 году следует повесть «Плотницкие рассказы». В этой книге будет нописан разговор между собой: кляузника Козонкова Авинера и Смолина Олеши (праведника), живших в то время в северной деревушке на родине писателя - Тимонихе. Несмотря на их праведность, они в своей жизни имеют немало совершенных грехов.

Эти два человека с совершенно разными убеждениями и взглядами на судьбы свои и чужие - спорят о жизни общественности, протекающей в те времена, о революции, но в основном они философствуют о внутреннем мире и позициях самих людей. К ожидаемому и всегда предсказуемому завершению приводит их противоречие, каждый раз уставшие от своей болтовни, заядлые спорщики, в то же время и друзья закадычные, начинают петь различные песни, и вести беседу уже на дружеской основе.

Ответ на глубоко интересующий вопрос всех крестьян о том, «что ждёт их впереди?», - Иван Васильевич Белов даст уже в 1980-1990 годах, в своем романе «Все впереди», который будет издан в 1986 году.

Следующим этапом его творчества выступает «Дорога на Валаам» конец написания которой выпадает на 1997 год. В этом сюжете будет написано том, как Белов старательно пытается сделать так, чтобы жители городов ни в коем случае, не добрались до их малой родины - северной деревни Тимонихи.

Далее выходит на горизонт «Час шестой» 1998 года, в романе будут приведены все новые и новые аргументы по теме предыдущего издания. Деревня тут окажется на самом переломе в истории.

Спустя какое-то время будет выпущена одна из частей романа «Хроники 1932 года». Здесь каждая жизнь человека будет рассматриваться индивидуально. Не исключены будут и трагические финалы. Писатель поведает в этих произведениях о жестоких поступках власти над людьми в то время, а также расскажет о заключенных людях из соседствующих деревень в Беломорбалтлаге, даже несмотря на то, что такие повествования понизят «уровень» художества его последних изданий. В Иване Васильевиче Белове активно противоборствуют две личности - это русский писатель и пристальный публицист.

Далее автор получает за свои творческие достижения соответствующие награды. Это государственная премия 2004 г., которая была вручена за издание «Час шестой», и премия СССР, полученная в 1981 за книгу «Все впереди», выпущенную в 1986 г.